Минифиговины

Рашид Полухин

Хреновый писака.

  

   Банальности - соль земли. Совершенно обычная вещь произошла. К одному законенелому графоману пришёл дьявол. Писака даже нисколько не удивился. Предложил чаю. Дьявол отмахнулся, глянул в монитор на очередной текст. Скривился:

   - А поц а шрайбэр.

   Графоман не обиделся, он уже давно привык. Дьявол же помахал хвостом:

   - Worthless writer. Хочешь прославиться на весь мир. Очень ненадолго? - глянул писателишке в загоревшиеся глазки:

   - Огидний письменник. Да, я хочу погубить весь мир. Для этого надо написать роман-апокалипсис. Он будет называться "Я буду жить ещё один день". Люди его прочитают, сойдут с ума. Человечество погибнет. Ну что, согласен? Твоё имя узнают все.

   - Разве у меня получится? - недоверчиво спросил графоман.

   - Der schwache Schriftsteller. С моей помощью - обязательно, - дьявол дыхнул огнём.

   - Неужели можно книгой погубить мир? - писателишка вытер пот с лысины.

   - Un faible Иcrivain. Естественно. Роман будет написан так, что его можно будет читать одновременно на всех языках. Настанет время полного альтруизма. Все утратят себя, сольются в единое целое. И погибнут от мук совести за прежние грехи перед друг другом.

   - Но почему именно я? - в графомане боролись тщеславие с осознанием своего ничтожества. - То есть, согласен, конечно. Душа, всё прочее, вечные муки. Почему я?

   - El escritor dИbil. Ты самый хреновый писака на свете. Вдруг у тебя не получится? Ведь после конца света мне тоже будет нечего делать.

Сегодня

  

   Они ? Меня? Да как они... Да я... А они меня... Меня! Они! Да кто они такие? А я кто? А я... Я... Я это я! А они меня... Меня... Как они там сказали? Как? Они мне... Да кто они такие вообще? Да стоит ли обращать внимание? Сволочи! Они сволочи! Ещё не встречал таких сволочей вообще. Мне так сказать! Мне!

   И кто? Они! Да ну их. Они ничего не понимают! Вообще ничего не понимают! Они - никто! А вот я. Готовился, старался, пошёл. Всё объяснил, всё показал. Ну как их ещё объяснить? Ну ничего не поняли! Они и не слушали вообще, своими делами занимались. А я перед ними, а они мне....

   Как им ещё показать? Ну как? Ну всё показал, ну всё объяснил! Ну всё! А они меня! А они мне! Они, блин. Они...

   А вообще, что-то в них есть. Вот в этом их полном непонимании есть что-то. Что-то такое. Такое что-то. Есть. Безусловно есть. Необыкновенное. Да.

   Вот я к ним пришёл. И они меня... Как они меня! Не, ну как они меня! Блеск, просто блеск. Красиво, очень красиво. Да. Круто они меня!

   Вроде и не сказали ничего. Так просто. А как я с них... Не, ну как я с них. Это что-то, как я с них. Я с них вообще. Совсем.

   Не, ну как они меня! Вау! Да, вообще, блин. Ох, ну и я.

   Завтра опять к ним пойду. Хорошие люди.

Снегирь

   Солнце в далёком небе. Мороз. Блеск снега. Ели нарядные, хвоя как фата у невест. Лесное озеро затянуто ледяной коркой. Тишина. Глухой птичий гомон. Запахи смолы и дерева. Едва различимый треск.

   - Эх, тяжело жить плюшевым! - медведь зарычал на весь лес. - В зимнюю спячку не впасть! Ходи, мёрзни. Лапу сосать тоже нельзя, заледенеет на ветру.

   - Василий, Василий! - отозвалась сорока Варвара с куста. - Ты бы не стенал, а чем-нибудь полезным занялся, раз не спится.

   - Ну и чем?

   - Музыкой.

   - На ухо наступил.

   - Танцами.

   - Оттоптал.

   - Научись летать.

   - Издеваешься? - зарычал Вася.

   - И медведь теленком бывает, - напомнила Варвара.

   - У быков тоже крыльев нет, - Вася загордился умом. - Логично?

   - Медведь обижен на лес, а лес и знать не знает, - застрекотала сорока.

   - Не делите мою плюшевую шкуру, Варвара, - Вася затряс головой.

   - Он силен, да не умен, вот и лезет на рожон, - Варвара увернулась от снежка. - Да, медведь даже корове не брат, - и улетела.

   Тихо совсем. Даже птицы разлетелись. Плохие соседи зимние медведи.

   - Неуклюж. Плюш, - Вася осмотрелся.

   Красное пятно. Птица. Снегирь.

   - Звать как? - уточнил Вася по-хозяйски.

   - Парадокс, - чирикнул снегирь.

   - Как и я, - засмеялся Вася.

   - Главное в полётах - умение тормозить, - объяснил снегирь.

   - Это умею, - медведь поднялся в воздух.

   Снегирь достал записную книжку, золотую ручку. Вася удалялся к солнцу. Парадокс черканул:

  "Космонавт. Опять не птица."