Зачистка на Плутоне

Рашид Полухин

Джо Холдерману

   Айсберг рвется в полной тишине разряженной атмосферы, миллионы осколков пламенеют режущей глаза синью. Образующая углекислота застывает в секунды, осыпаясь на метановый лед. Тонкая неоновая атмосфера не приемлет в свои сорок Кельвинов ничего неблагородного. Семен, выпустив реактивный снаряд в сторону атакующих металлоидов, ложится плашмя. Аккуратно, - в адском холоде керамический бронекостюм рискует лопнуть подобно куриному яйцу.

   Над головами десантуры, цепью распростершейся у подножья холма Ямамото, проносятся трассирующие очереди, - заработала-таки скорострельная пулеметная пушка. Казалось, - дело безнадежно, - от холода лопнул прицел. Но артиллеристы приспособили под свои нужды оптику со снайперского карабина.

   Семен бережно, но быстро откладывает гранатомет и вскидывает гарпунный автомат, - тяжелая штука с толстым коротким стволом начинает плеваться разрывными пулями. Нулевая холодная война, - покойники и те, - теплее. Пулеметная пушка исполняет свой долг, - крабы-металлоиды, кого не разорвало на куски, - отступают, высоко подпрыгивая почти в невесомости, и пороша толстыми руконогами метановый наст.

   - Отбились, кажется. Достали гады! - Слышится в наушниках дерзкий голос Селены и сменяется хрипом.

   Семен, продолжая стрелять из автомата, оглядывается на капрала. Видит худшее, - пуля металлоидов пробила шлем, лица Селены не видно, - с шумом выходит воздух, пластик заледенел бело-красным. Десантник поднимается с ненадежного льда и бежит к своему непосредственному командиру.

   - Ложись, дурак! - Орет Брайан, поддерживая товарища длинной очередью из вакуумного пулемета. - Капрал - труп!

   - Это мы еще посмотрим. - В холодном голосе Семена, нет даже тени волнения. Подхватывая Селену, десантник не забывает о низкой гравитации, совершая абсолютно неземные телодвижения.

   - В форт ее, живо! - Командует сержант Коллинз зло. - Быстрее, быстрее!

   - Падлы! - Кричит Моника, выпуская реактивный снаряд в сторону последних металлоидов, скрывающихся за покрытой воронками покатой горой Койпера.

   Семен, тщательно контролируя движения, - не дай бог подпрыгнуть, - свалишься, - разобьёшься, как ёлочный шарик, - скользит к форту. Из шлемофона Селены продолжает рваться воздух, - земной, жадно открывая для себя чужой мир. Надежда всё-таки есть, спасибо военным конструкторам, - лицевой пластик весь потрескался, но не лопнул, иначе осколки превратили бы голову капрала в дуршлаг.

   Открывается входной шлюз форта, паря заветным кислородом, Семен ныряет в проход, следом первые впрыгивают десантники, возвращающиеся с дела. Люк перед очередным бойцом задраивается наглухо, - без обид, - каждая секунда может стоить жизни капрала, - если еще не все потеряно.

   Начинает открываться входная дверь во внутренние помещения.

   - Стоп! - Раздается в наушниках сиплый бас Чжоу, капитана-медика. - Её нельзя в тепло! - Шлюз закрывается по команде невидимого оператора. - Газы моментально испарятся и капралу, - конец. - Объясняет комбат чуть спокойнее.

   Семен и сержант Коллинз крайне осторожно снимают с девушки, пробитый гермошлем, одевают запасной из набора в переходном отсеке. Селена не дышит, лицо заиндевело, - голова как у снеговика, закоченевшие волосы отламываются подобно сосулькам, - но ранений не видно. Шанс? Может быть, есть всё-таки какой-то шанс?

   Наконец, скользит вверх входная дверь, - медики, - крепыши не хуже десантников, - подхватывают капрала, размещают на каталке и бегом везут в операционную. Холодное тело встречает барокамера.

   Комбат Чжоу выходит к бойцам, уже дежурящим у входа в палату:

   - Ничего не могу обещать. Будем потихоньку повышать давление и температуру, плюс медикаментозное вмешательство. Все очень серьезно.

   Целый взвод десантуры рассаживается под дверями лазарета, проходящая мимо медсестра скептически осматривает солдат и бросает:

   - Лучше б выспались, вояки. Посмотрю я на вас, когда такие будут поступать пачками.

   С ней соглашаются про себя, - если так дела пойдут и дальше, госпиталь, - самое лучшее, что можно пожелать себе и друзьям.

   Сержант Коллинз нервно жует мятную резинку, Моника ходит из угла в угол, бросает злой взгляд черных африканских глаз на молчащего в углу Семена:

   - Тебя такой вид, будто кроме кровати ничего и не требуется.

   - Я и, правда, спать хочу. - Семен зевает, едва прикрывая рот кистью с наколкой "КДВ" на безымянном пальце.

   Брайан едва качает головой, невольно агрессивно из-за короткой рыжеватой стрижки:

   - Наследственный военный, одним словом.

   Моника останавливается, кривит пухлую верхнюю губу, на подбородке появляются насмешливые морщинки:

   - Что? Очередной дешевый прикол?

   Брайан жмет богатырскими плечами, чуть их стесняясь:

   - Да нет, он сам говорил, да я и в армейской газете как-то раз наткнулся. Семен, расскажи.

   - Вряд ли. - Семен косится в угол.

   - Не кокетничай, рядовой. - Посмеивается сержант Коллинз. - Отвлечься надо. Над тобой поиздеваемся, - полегчает.

   Семен молчит, глухо, - как стена, - всем ясно, - не заговорит. Моника хлопает напарника по плечу и поворачивается к Брайану:

   - Рассказывай семеновскую байку, а то тошно.

   Десантник нервно посмеивается, - мощный мужчина, старающийся занять меньше места, чем отведено телосложением:

   - Веселая штука жизнь. Тема левая.

   - Потому и годится. - Объясняет Коллинз коротко и подмигивает. - Рассказывай.

   - Да чего там. - Собираясь с мыслями, Брайан чуть медлит. - В Российской Империи предки Семена служили офицерами, потом воевали, - одни за белых, другие за красных. И с Германией. Про деда его я как раз в газете читал, тот в местном конфликте участвовал, в Кавказских Горах, так там куча всяких интересных приключений с ним произошла. А отец, - миротворцем в Африке и на Луне.

   Семен в углу совсем склонил голову, при взгляде на него возникало ощущение, что он вот-вот убежит.

   - Ну и что за анекдоты про его деда? - Моника ведет бровью, но резко поворачивается в сторону капитана-медика, идущего из больничной палаты. - Что? - резкость голоса выдает волнение за подругу.

   Чжоу срывает гигиеническую повязку с лица:

   - Жить будет, но отвоевалась, в зеркало ей лучше не смотреть, - настоящий ремонт, - только на стационарной базе, - кожу на голове, шее и легкие надо выращивать заново.

   По толпе десантников катится вздох облегчения, Моника шепчет:

   - Селена - везунчик.

   Уже стоящий на ногах Семен буркает:

   - Спать.

  

   Подполковник Мельников, начальник гарнизона, склонясь над тарелкой с едой, действует вилкой и ножом с осторожностью хирурга, - концентраты в любой момент рискуют отправиться в почти свободный полет. Офицер откликается на стук в дверь:

   - Войдите. - Отлавливает вилкой тушенку, собравшуюся было в путешествие от резковатого движения.

   Сержант Коллинз и Семен встают по стойке смирно, подполковник чуть мотает головой:

   - Бросьте, садитесь. - Он кивает на кресла с другой стороны стола, привинченные к полу.

   Солдаты располагаются, но молчат по-прежнему, ожидая приказаний. Мельников заканчивает с трапезой, появившийся в дверях ординарец уносит грязную посуду. Подполковник, испытывая, смотрит на десантников:

   - Селена ведь первая раненая в вашем взводе?

   Коллинз едва кивает, а глаза Семена выдают немой вопрос. Мельников чуть кашляет, между приоткрывшихся губ видны щербатые зубы, - не произведен ремонт после очередных учений в условиях максимально приближенных к реальному бою:

   - Батальон потерял уже пятерых, - в боестолкновениях. Плюс восемь покойников из-за Плутона, - забудет человек, что не на Земле и становится мороженой колбаской.

   Солдаты недоуменно переглядываются, офицер зол, но по-хорошему, - как матерый волк со щенками.

   - Мы выполним любой приказ, сэр. - Произносит Коллинз твердо, Семен, как всегда, - молчаливый гранит.

   - Ладно, ребята. - Чуть растянуто произносит Мельников. - Вы только не обижайтесь, - я к личному составу отношусь почти как к новичкам. Опасаюсь, - показывать всё вам нельзя. Одно дело, - окопные перестрелки, совсем другое, - вопросы жизни и смерти.

   - Так, господин подполковник. - Обижается Коллинз неуверенно. - Какие проблемы? Мы знаем, что будут еще потери. Мы ведь военные по собственному решению. Когда к нам присоединятся основные силы полка, - разнесем металлоидов к чертовой матери.

   - Основных сил полка не будет. - Каким-то странным тоном отвечает офицер.

   Солдаты выжидающе, - псы на цепи, готовые сорваться, - смотрят на командира, уже понимая, что к чему.

   - Угу. - Заключает подполковник удовлетворенно, - не зря использовал неуставные методы воспитательной работы. - Все уже здесь, мертвые. Металлоиды сбили оба линкора при посадке. Сейчас на Плутон направляется почти весь космофлот, - оба корпуса. Но наши будут здесь через год, - стартовали от Марса, а шестая дивизия вообще только три дня назад оторвалась от Земли. Вот и прикиньте шансы, особенно, учитывая, - металлоиды усиливают натиск. Вполне возможно, - подкрепление от своих получают... откуда-то.

   Замолкают, Коллинз теребит пластиковую ткань на своем комбинезоне:

   - Что мы должны сделать?

   Мельников встает из-за стола, идет к голографической карте на стене, включает подсветку с пульта дистанционного управления:

   - Их подстрелили здесь, между хребтами Пирса и Ньюкома. Как раз у основания Большого Провала Томбо. Километров двести отсюда по прямой, еще чуть ближе, и мы бы могли увидеть, как они погибли. Предполагалось, что металлоиды, таким образом, окажутся в клешнях, почти в окружении. Но получилось иначе, - подполковник рисует рукой, сжимающей пульт, круг в воздухе. - Да, парни погибли. И надо сделать так, чтобы не напрасно.

   Коллинз и Семен поднимаются с кресел одновременно, сержант рубит коротко:

   - Мы готовы выполнить задание.

   Подполковник кивает:

   - Скорей всего пять человек не сможет преодолеть двести километров Плутона и вернуться, но послать на верную гибель больше людей и ослабить защиту форта я не могу. Семен, - капральские лычки за Селену, - украсить могилку.

  

   Форт землян скрывается за горой Койпера, танк-грейдер ползёт по замерзшему метану в неярком свете звезд и Харона. Спутник располагается так близко к Плутону, что кажется больше Луны на земном небе. Не намного меньше самой планеты, единственный сосед крайней плоти солнечной системы на миллиарды километров космического вакуума вокруг.

   В грейдере значительно теплее, чем на поверхности, при желании, в нем создаются вполне земные условия, - экипаж весь находится в скафандрах. Плутон, - слишком близко к смерти.

   Андерс - пилот-водитель, не доверяет электронному экрану и смотрит на ледяные торосы впереди через бортовую щель. Один раз его губы, скрытые под недельной щетиной соломенного цвета, грозящей превратиться в бороду, разжимаются:

   - Металлоиды - гады, - тут лететь меньше часа, - нельзя, - собьют. Дорога - дрянь, хоть и на гелиевой подушке, грейдер только так накроется.

   Летчик-танкист опять молчит, полностью сосредотачивается на дороге, несмотря на массу тренировок и большой практический опыт. Сержант Коллинз, Моника, Брайан и Семен наблюдают за едва светящейся ледяной равниной вокруг, готовые в любой момент открыть огонь.

   Стресс даже для людей полжизни проведших в космосе. Слишком холодная пустота. И небо, - совсем другое, - чернильная патока, покрытая блестками звезд-конфетти. Нереальные контрасты для привыкших смотреть вверх через плотную атмосферу Земли.

   - Так что там за анекдот про деда Семёна? - Слышится в наушниках ненавязчивый вопрос Моники.

   Брайан косится на боевого товарища, тот делает вид, что его разговор не касается. Пулеметчик отвечает, посмеиваясь:

   - Там в тему, кстати.

   - Вот - уроды. - Раздается безразличный голос Семена, он продолжает наблюдать за безжизненной равниной через оптический прицел, исполняя вторую специальность, - наводчика башенного орудия.

   - Ты что, самый умный? - Ехидничает Коллинз, сержант ниже и живее остальных.

   - Нет. - Семен просто непробиваем. - Заметил одну вещь, - перестаешь общаться с дураками, - сразу оказываешься в полном одиночестве.

   Моника передергивает плечами, которым позавидовал бы не один здоровяк, скрытыми под скафандром:

   - Сволочь он, рассказывай, Брайан.

   Пулеметчик делает глоток теплого тонизирующего напитка из трубки, подведенной ко рту:

   - Короче, его дед воевал на Кавказе.

   - Это серьезно. - Кивает Коллинз одобрительно. - В школе сержантов Кавказ, - классика горной войны.

   - Нет, это анекдот. - Возражает Брайан нетерпеливо. - Дело было на Новый Год. В России считается очень серьезным праздником, Рождество там меньше отмечают. У них же особый вид христианства, - православие, что-то типа шиитов.

   В наушниках слышится какой-то странный звук, похожий на бульканье. До солдат вдруг доходит, что это Семен, - сдерживает смех. Моника сердито проверяет в очередной раз, заряжен ли ее гарпунный автомат и кидает:

   - Продолжай, Брайан.

   - Так вот... - Десантник смолкает на полуслове, орет. - Металлоиды! - Его пальцы уже жмут гашетку пулеметной зенитки.

   - Андерс, - ходу, Семен, - огонь по курсу движения. - Командует Коллинз, переключает рацию на длинные волны. - Первый, первый, я семнадцатый. Квадрат пятьдесят четыре - двенадцать. Стык горы Койпера и провала Томбо.

   Мороз и магнитные помехи жуют ответ, несмотря на совершенство техники:

   - Вас понял, семнадцатый, понял. Держите хвост пистолетом, возврат к режиму радиомолчания.

   Пулеметная очередь Брайана разносит несколько металлоидов, на отрогах метановой горы. Снаряды, выпущенные Брайаном, поднимают вверх целые газовые холмы, в которых останки инопланетян горят в аммиачном пламени. Андерс увеличивает скорость грейдера до максимума.

   - Да их толпы! - Орет Моника, ведя огонь из базуки на заднем борту.

   Черноту неба чертят продолговатые силуэты болидов. Грунт содрогается, рушатся в пламени метаново-аммиачные горы, орды металлоидов исчезают в пламени.

   - Они потратили на нашу поддержку половину ракет. - Чуть качает головой Семен.

   - Наше задание, - очень важное. - Коротко отвечает Коллинз.

   Несмотря на широкие ступни, паукообразные ноги металлоидов время от времени проваливаются в лед. Инопланетяне больше не атакуют, но продолжают выпускать несущие смерть шары из вживленных трубок под головогрудью. Вспышка, люди слепнут на мгновенье, светофильтры скафандров и бронированных окон грейдера не помогают. На уши обрушивается грохот из-за вибрации взрыва.

   Десантники приходят в себя, обнаруживая себя уже по другую сторону стыка двух безымянных холмов. Пустая равнина впереди, только струится, замерзая, аммиак, из Большого Провала Томбо. И оседает на землю рваной порошей углекислота, - последствия недавних взрывов ракет.

   - Все живы? - Коллинз переводит сбившееся дыхание, хоть, вроде, и не бежал, - нервы. Датчики скафандра улавливают нарушение газового баланса, - пот, и начинают наводить порядок.

   - Герметичность грейдера нарушена. - Докладывает Семен сонным голосом.

   - Да он - псих. - Нервно смеется Брайан, приказывая скафандру ввести антистрессовый укол. - Хорошо вставили гадам.

   - Их слишком много. - В голосе Моники тоже слышится волнение.

   - Там один..., я его раздавил... - Сбивчиво говорит Андерс. - Он несся быстрее грейдера.

   - Паскудные железяки умны, крайне живучи и агрессивны. - Уже более спокойно замечает сержант. - Возможно ли восстановление герметичности?

   - Вряд ли. - Отвечает Семен скептически.

   Все смотрят в его сторону, - огромная жженая дыра в броне башни, на оплавленных краях застыла двуокись углерода. Сантиметров двадцать до головы орудийного наводчика.

   - Семен, ты - псих. - Часто кивает головой Брайан, хлещет тонизирующий напиток, жалея, - не виски.

   - Внук военного и правнук военного. - Ехидничает Моника, в ее голосе слышатся интонации, заставляющие мужчин... ревновать.

   - Так что там за анекдот, Брайан? - Коллинз оценивает обстановку. Он предпочел бы связаться с начальством, - но чревато. Металлоиды, безусловно, улавливают радиосигналы.

   - Новый Год они отмечали. - Произносит пулеметчик и замолкает, - задумывается о чем-то.

   - Ну-у? - Моника не скрывает досады на копушу.

   - Так вот. - Брайан, наконец, собирается с мыслями. - Деда Семена отправили к начальству, - по приказу ротного поздравить комбата. Оделся он в красную шубу, - борода, мешок с подарками и прочие маленькие радости сурового военного быта. И отправился в штаб батальона из Ведено в Ца-Ведено, - у русских названия, - язык сломаешь. Горы, свежий лесной воздух. Тропинка вьётся по заснеженному склону.

   - Романтик. - Добродушно бурчит Коллинз.

   - Ночной костерок. И бородатые дядьки вокруг, - бандиты. - Не обращает внимания Брайан на подкалывание. - Я эту статью просто раз пять перечитывал, запомнил. Журнал в туалете лежал месяц, - я все забывал новый принести из библиотеки.

   - Вот развело парня. - Деланно переживает Моника. - Совсем металлоидов испугался. Разболтался. Так он бандитов перестрелял? Дед Семена?

   - Не. - Брайан нервно смеется. - Он их с Новым Годом поздравил, да и дальше пошёл, те привет комбату передали, пообещали в гости придти.

   - А что ж его в лес отпустили, раз там бандиты? - Спрашивает Коллинз с озабоченностью командира.

   Брайан безнадежно машет рукой в металлокерамической перчатке:

   - Русские. - Все опять косятся в сторону Семена.

   Грейдер скользит по ледяной равнине вдоль Большого Провала Томбо. Вдали уже видны отроги хребтов Пирса и Ньюкома. Тишину холода нарушает только шорох металлопластика о наст. Неестественным пятном впереди чернеет кратер Холдермана.

   - Андерс, - обогни его справа, а не со стороны провала. - Приказывает Коллинз. - Там мало места для маневрирования, если что.

   Пилот-водитель молчаливо направляет грейдер в указанном направлении. Объезжают гигантскую яму, минуя многочисленные, будто свежие совсем, торосы.

   - Стойте. - Неожиданно произносит Семен, всю дорогу внимательно наблюдающий за безжизненной равниной.

   - Да, Андерс! - Приказывает Коллинз, увидев, что заметил десантник.

   Грейдер тормозит, Моника и Брайан осторожно ступают на лёд и идут к краю провала, остальные остаются их прикрывать.

   - Это ведь остатки нашего крейсера. - Бормочет девушка, в ее голосе, - много боли и чуть-чуть детского любопытства.

   Десантники смотрят на истерзанный каркас на дне кратера, - только несколько переплетенных между собой кусков обшивки.

   - Но ведь это не линкоры нашего полка. - Добавляет Моника недоуменно.

   - "Плутон-2056", - погибшая научная экспедиция. - В голосе Брайана дрожь, - встреча с легендой. Единственные люди бывшие на Плутоне до их батальона, - и не вернувшиеся.

   - Всё сходится. - Шепчет Коллинз. - Кратер Холдермана военный автоматический зонд открыл через четыре года после катастрофы.

   - Там что-то еще. - Моника вскидывает гарпунный автомат. Дальний конец кратера, тот, что ближе к провалу, будто изъеден мелкими входами. Неправильные кругловатые дыры с обломанными краями.

   - Боеготовность номер один. - Приказывает Коллинз, в его голосе напряжение.

   Моника и Брайан осторожно идут вперед, грейдер следует за ними. Все готовы в любой момент открыть огонь.

   - Брайан, - спускайся, Моника, - прикрывай. - Сержант чуть оправдывается. - Это очень важно, ребята.

   Пулеметчик осторожно сползает в запорошенную дыру, напряжение нарастает. Раздается брезгливый голос Брайана:

   - Металлоид, дохлый. - На экранах появляется изображение с видеокамеры, вмонтированной в шлем. Что-то типа сот, в углублении мертвый инопланетянин. Но не такой, с какими сталкивались раньше, - другого цвета и будто недоделанный, - с не отросшими конечностями и залепленным какой-то массой ртом.

   - Личинка, мать её, - если таковая имеется. - Предполагает Моника брезгливо.

   Брайан движется дальше, - странная геометрия металлических ходов, разрывы, упирающиеся в ледяные торосы, тупики.

   - Похоже на покинутую базу. - Констатирует пулеметчик деловито. - Очень давно покинутую.

   - Может, они потому на нас и напали без всяких переговоров? - Моника коситчя на напарника. - Решили, - падение нашего крейсера на их базу, - агрессия.

   - Нет. - Уверенно возражает Коллинз. - Они слишком умны. И нападают с целью геноцида. Металлоиды, - неуправляемые завоеватели, неспособные к компромиссу. Всё, поехали, достаточно. - Приказывает сержант. И, решает для себя, связываться со штабом или нет. Принимает решение и командует. - В случае фатальной ситуации в первую очередь сообщите в штаб, что вы видели.

  

   Вся команда вновь в грейдере, хребты Пирса и Ньюкома уже совсем близко. Харон скрывается за горизонтом, и ледяная долина погружается почти в полную темноту. Андерс больше не может видеть дорогу собственными глазами, и вынужден полагаться на электронику. Глаза десантников начинает рябить от постоянного напряженного наблюдения.

   Грейдер переваливает через покатый холм, открывается вид на печальную картину. Погибшие линкоры, - символы человеческой мощи. Достаточно крепкие, чтобы не развалиться на куски при ударе о Плутон, но не столь совершенные, чтобы сохранить жизни экипажам. Искореженные корпуса зияют дырами. Корабли будто вплавились в предгорье хребта Ньюкома, - свободное падение с высоты пятнадцати километров. Десантники молча смотрят на братскую могилу, - теперь они верят в гибель полка по-настоящему.

   - Двадцать четвертый сектор, - скопление металлоидов. - Голос Семена, как всегда, - бесстрастен. Наводчик уже посылает снаряд в указанном направлении.

   - Андерс, - ходу! - Командует резко Коллинз. Пилот-водитель начинает маневрировать грейдером еще до приказа. Машина катит к самому провалу Томбо, чтобы уменьшить видимость для противника, теряясь в парах аммиака. Валящие с предгорий хребтов Пирса и Ньюкома металлоиды пускают лучи смерти, десантники ведут ответный огонь, уже подсчитывая, - боекомплект на исходе.

   Острые вспышки разрывов и горящих газов буравят холодный мрак. Несколько лучей металлоидов достают грейдер, - но инопланетяне начинают проваливаться в тонкий наст у провала и им приходится остановиться. Некоторые, увлекшись атакой, подпрыгивают слишком высоко и, упав, ударившись о лед, раскалываются, - трещат бронированные тела, отваливаются ноги.

   Мощная вспышка, - когда люди приходят в себя, обнаруживают, - на месте пушечного ствола, - оплавленный завиток. Голос Коллинза дрожит, - не страх, - результат контузии:

   - Нам не добраться до линкоров на грейдере. Семен, Моника, - вы должны выполнить поставленную задачу. Мы вас прикроем. Конец войны наступит сегодня. - Экипаж недоуменно смотрит на сержанта, - но нет времени для вопросов.

   Двое десантников покидают танк, - скользят по кривой к линкорам, прячась за ледяными торосами и парами аммиака от обстрела металлоидов. Сотни метров, - гораздо дольше, чем до смерти. Андерс показывает всё, на что способен разбитый грейдер под управлением водителя-асса. Брайан и Коллинз высовываются в люки и выпускают по наступающим инопланетянам реактивные снаряды. Трещит ткань скафандров, - к счастью, - бронекостюмы фрагментированы, - нарушение герметичности какого-то сектора не фатально.

   Семен и Моника добегают до остова линкора "Беспокойный" - флагмана полка. Вскакивают в дыру в корпусе, - внутри многое обгорело и разрушено. Тел людей практически нет, - только несколько мертвецов в костюмах космических кирасиров, - самая мощная кольчуга, когда-либо придуманная человечеством, смогла выдержать удар о планету, - но жизни не спасла.

   Десантники бегут по длинному коридору к торпедному отсеку. Люк заклинило, Семен раскурочивает замок плазменным тесаком, - надежным шанцевым инструментом космической пехоты. В пункте управления пуском ракет почти все цело, - самое надежное место корабля. Семен разбивает кулаком пластик на дополнительном пульте запуска и задает цели ракетам Моника подмигивает:

   - С богом и Вуду тоже!

   Семен нажимает "пуск", - корпус линкора вибрирует, ночь за иллюминатором красится багрянцем. Ракеты уходят к намеченным целям, и уже через секунды земля под ногами начинает дрожать, а светофильтры шлемофонов затемняют слишком яркий свет. Моника и Семен бегут по коридору к выходу.....

   Металлоид.... Десантница разносит паука из гарпунного автомата, но тот успевает выпустить кислоту.... Мир перед глазами меркнет....

   Семен встает с пола, холодно..., страшно, невыносимо холодно и нечем дышать. Кислота металлоида прожгла шлемофон. Но Семен жив... Моника прислонилась к стене, - не двигается. Семен как в тумане, сознание вот-вот улетит в вечный сон, - у напарницы пробит клапан, соединяющий скафандр и шлемофон, - проклятый металлоид.

   Семен склоняется к Монике, срывает разбитые шлемофоны с себя и девушки. Рукой ломает заледеневшие трубки с жидкостью теплообмена на своем скафандре. Кипяток брызжет на закоченевшие губы, - его и ее. Рты сливаются воедино, и моментально заковываются морозом. Семен втыкает конец трубки с жидкостью себе в вену, - кислорода больше, чем в атмосфере Плутона.

   Десантник как в тумане бредет к выходу, - Моника у него на руках. Темноту неба продолжают резать всполохи горящего метана и аммиака, - на месте горы Койпера сплошное огненное море. Но Семен почти не видит, - холод превратил глаза в раскрашенные сосульки.

   Андерс направляет грейдер навстречу фигуре.

   - В шаге от конца войны. - Сержант Коллинз почти плачет, готовя для Семена и Моники запасные скафандры. Ближе, ближе, ближе.

   Когда десантники подхватывают слившуюся воедино пару, Семен теряет сознание. Двух... покойников? Запирают в барокамере у днища грейдера.

   - Теперь гоу хоум! - командует Коллинз с безразличием сосульки.

   Молчат, Андерс издевается над грейдером, рискуя и всё наращивая и наращивая скорость.

   - Почему? - Вяло интересуется Брайан.

   Коллинз понимает его с полуслова:

   - Новых металлоидов не будет. Ты видел? Они не приспособлены к Плутону. Их родная гравитация гораздо больше земной. Пауки с Нептуна, - больше неоткуда, да и физиология, - им здесь нравится не больше, чем нам. Их разбудил погибший крейсер. Мертвая цивилизация, замороженная миллиарды лет назад, еще, когда Плутон был спутником планеты воды, а может и частью Нептуна. - Сержант дает свободу навалившейся усталости, - могут напасть оставшиеся металлоиды, - да и черт с ним. Коллинз косится на барокамеру. - Живи Семен и спаси Монику.

   - Он обязан выжить. - Почти молится Брайан. - Полуандроид. У профессиональных военных странные вкусы. Помнишь восстание киборгов в детстве? Как с ними справились? Семен Ржевский - живи и спаси Монику...