"Главная" "О себе" "Творчество" "Гостевая" Сетевые друзья |
- Без всяких психиатров разберёмся! - рыкнул звероподобный майор космодесанта. В коричневом взгляде ревело желание растоптать.
- Кончится тем, что Георгий прикончит, - почти ласково ответил подполковник контрразведки. - Под глаз, Сергей Васильевич, получили разок, то ли ещё будет. В быстроте реакции парню не откажешь. Разделается только так.
- Порву Кондратьева, мать его! - заскрежетал майор - Будет дурака валять - порву!
- Разрешите доложить, лейтенант Ивушкин по вашему распоряжению прибыл! - толстый коротышка поднёс руку к козырьку, уставился преданно на контрразведчика.
Коридор военного госпиталя был залит неоновым светом; розовые стены, пластиковый пол блестели чистотой. В стеклянной кабинке, приваренной к лифту, громоздился двухметровый сержант вместо санитарки.
- Чтобы запыхавшееся ничтожество справилось там, где десант бессилен! - майор испепелил коротышку взглядом.
Ивушкин заморгал, только глаз не отвёл, продолжил крайне преданно пялиться в контрразведчика. Тот приказал майору:
- Будет, Сергей. Каждый должен заниматься тем, что даёт ему право существовать.
Майор махнул рукой, отвернулся:
- Разбирайтесь тут!
- Вы пока не в курсе дела, Николай Петрович? - вежливо уточнил контрразведчик.
- Так точно, господин подполковник! - отрапортовал коротышка.
- Бросьте, без пехотной субординации здесь, - ответил начальник вкрадчиво. - Наши профессии требуют тонкости. Зовите просто Игорь Борисович.
- Так точно, Игорь Борисович, господин подполковник! - в одно дыхание выпалил психиатр.
Космодесантик взорвался:
- Время течёт! Батальон ждёт!
Подполковник так взглянул в глаза майора, что громила сник. Довольный контрразведчик подмигнул Ивушкину:
- Батальон подождёт, здесь дела гораздо более неотложные. Расскажи, Сергей, лучше, Николаю Петровичу про Кондратьева.
Майор заскрежетал зубами, чуток пришёл в норму:
- Значит так, плановая разведка дальней планеты, через прыг-скок механизм, ничего необычного. Взвод старшего лейтенанта Павловой, между прочим, очень опытные ребята. Прыг-скок в гравитационное поле тридцать ребят и девчат. В правильное время - плановый возврат. Вернулся только легкораненый рядовой Кондратьев, обкуренный какой-то гадостью, где только взял. Кое-как доложил - взвод весь погиб. Вырубился, когда пришёл в себя, превратился в кретина. Орал, что война тяжкий грех, надо верить в мирового Бога, творить добро.
- До сих пор так? - коротышка писал что-то в раритетную E-книжку.
- Куда там, - потемнел контрразведчик. - Всё кретинистее да кретинистее, Кондратьев замкнут, ругается матом без скидки на чины, крайне прилипчив к медперсоналу. Пришлось перевести в другие палаты всех девушек. Разговаривает отрывисто, без всякого желания.
- Про разведку рассказал? - Ивушкин превратился в доктора.
- Да, дерьмо, - ругнулся майор. - Вот что, когда Георгий в глаза смотрит, любой сразу в слёзы, взгляд гипнотический.
- И контрразведки касается? - психиатр будто ненароком встретился взглядом с подполковником.
- Так точно, - кивнул начальник. - Паранорм, в палату заходить все боятся. - Контрразведчик решился. Там был контакт, чужой разум.
- Разберёмся, - невнятно отозвался коротышка.
- Был, был, - подтвердил майор. - Первая степень секретности?
- Вторая, Сергей Васильевич, - психиатр принял роль.
- Первая теперь, - распорядился контрразведчик. - Разглашение - расстрел.
- Так точно, - вздохнул коротышка.
- Вот, теперь дополнительная информация, - подполковник процедил. - Кондратьев говорит - воевали против двойников, каждый прикончил противника, взаимно. Да. Кроме Георгия, когда задают вопрос про его собственного, молчит как рыба.
- До разведки Кондратьев как-то выделялся?
- Обычный бравый десантник, - вздохнул майор.
- Надо осмотреть пациента, - распорядился коротышка.
- Всё данные по Георгию в вашей E-книжке, - подмигнул контрразведчик.
В палату вошёл только Ивушкин, подполковник с майором остались за дверью. Пациент расположился в позе лотоса в пространстве между кроватью и тумбочкой. Взгляд Кондратьева замер где-то в стене, зрачки ненормально расширены. Подбородок покрывала густая щетина, короткая стрижка сменилась дембельским прикидом, несмотря на безопасную бритву в ванной комнате.
- Реагируете? - Ивушкин пододвинул стул поближе к пациенту, присел.
- Врач? - голос Кондратьева был глух, рядовой посмотрел коротышке в глаза. - Психолог, ждал. Будьте как дома, впрочем, уже, профессионал.
Ивушкин почувствовал жжение, слёзы, отвернулся. Произнёс сердито:
- Без баловства! Ведь речь о вашем здоровье. К вам не враг пришёл, помощник.
- Всё в порядке..., - Кондратьев изучил редкую униформу психолога. - Господин лейтенант.
- Николай Петрович.
- Да, Коля, - подтвердил рядовой. - Так вот, я абсолютно здоров, вменяем. Нахожусь в плену агрессивных психов.
- В госпитале, - мягко поправил коротышка.
- Как же! - рассвирепел Кондратьев, выплюнул в толчок густую слюну. - Война - дурдом, бог против братоубийства. Мировой разум покарает тех, кто поднимет руку на ближнего своего!
- Помягче, помягче, - Ивушкин был просто ангел. - Волноваться вредно.
- Абсолютно спокоен, как никто более, - Георгий опустил голову, всмотрелся в пол.
Ивушкин подождал, понял, что пациент ушёл в себя, прямо перед носом больного щёлкнул пальцами. Никакой реакции, коротышка встал, прошёлся по комнате, снова присел. Бычий затылок пациента совершенно неестественно смотрелся на фоне сгорбленной спины.
- Бедные люди, которые потеряли веру, - Кондратьев поднял к Ивушкину полные слёз глаза.
- Ой, бедные, - психиатр заплакал в ответ, посмотрел в окно. Лето, безоблачное небо. - Какой чудесный мир вокруг!
- Да, - согласился Георгий. Вскочил, застучал кулаком по спинке кровати. - Губим природу! Рубим деревья! Засоряем атмосферу!
- Живём потихоньку, - вздохнул коротышка.
- Безбожник! - заорал рядовой, дернул рукав халата, показал психиатру руку. На кисти был ожог в виде татуировки, "VMAT2 W". - Доказательство веры! Печать бога!
Психиатр глянул на татуировку, решительно дёрнул рукав пациента:
- Прекратить истерику, разберёмся!
Кондратьев присел туда же, откуда встал, злобный взгляд потерялся в стене. Безвольный атлет напоминал древнеримскую статую раба, такое же неестественное сочетание мощи и безнадёжности. Психиатр всмотрелся в E-книжку, вывел данные по пациенту. Ивушкин предпочитал воспринимать информацию по старинке - в виде буквенных знаков. Через какое-то время коротышка невольно рассмеялся:
- Георгий, вы ведь теперь совсем другой человек.
- Ага, - рядовой довольно пожал плечами. - Пророк.
- Блин, Кондратьев, - психиатр предположил, что путь к разуму больного лежит через юмор. - Георгий, вы окончили техническую школу перед призывом, отличная курсовая работа по плазмотехнике. Чего к богу потянуло вдруг?
- Наука - здорово, - рядовой принял вальяжную позу. - Одно другого не отрицает, только дополняет.
- Пророк? - коротышка подмигнул.
- Ага, - Кондратьев подмигнул в ответ. - Без тщеславия, выбор пал.
- В чём же пророчество?
- В любви, в вере, в боге, - спокойно отозвался рядовой.
- Поэтому к девушкам пристаёте? - заворчал психиатр.
- Задание такое, - Кондратьев пересел на кровать, развалился. - Дети - будущее. Должен дарить великую радость материнства всем, всем, всем.
"Правильной ориентации, без сексуальных расстройств, без проблем в контакте с противоположным полом", - глянул в данные в E-книжке коротышка, посмотрел дополнительный файл, от контрразведки, под грифом "секретно". "Без склонности к похождениям, любовный цикличный период - полгода. К кратковременным связям практически равнодушен, предпочитает знакомых. В списке: рядовая Элвис, сержант Абрамова, лейтенант Павлова". Психиатр кивнул:
- Переживаете гибель взвода? Лейтенанта?
- Да, - мрачно отозвался Кондратьев. - Только кровь пролилась праведно. Теперь путь верный.
- Где же логика? - съязвил коротышка.
- Логика в боге, в вере, в любви, - рядовой поучал.
Психиатр подчеркнул данные досье в Е-книжке: "Выраженный рационально-сенсорный экстраверт-логик параноидального типа, сангвиник", ввёл новые: "Ярко выраженный иррационально-интуитивный амбиверт-этик, близкий к интроверту, истероид, меланхолик". Тут же появилась лента вверху экрана: "Разъясните, Игорь Борисович". Коротышка подмигнул Кондратьеву, написал: "Полная замена психологических характеристик. Был бравый солдатик, любитель погулять, пострелять. Теперь появился редкий вид, для армии вредный. Правдоборец, крайне пакостный, непредсказуемый. Николай Петрович". "Шизик? Игорь Борисович" "Шизики - ерунда, флегма. Истерик, тип такой, постоянно разное настроение. Сознание Кондратьева прыгает от одного вида личности к другому. Трудно попасть в колебания. Николай Петрович". "Результат стресса? Игорь Борисович". "Должен был получиться параноик, тем более Кондратьев - сын волевой матери-одиночки. Без комментариев пока. Николай Петрович".
- Георгий, действительно, перед вами военный психиатр, - заговорил коротышка ласково. - Помочь пришёл, разобраться в завихрениях разума, поставить...
- Обратно в строй? - взревел рядовой. - Какое там, грешник был, как все в форме. Теперь знаю бога.
Психиатр не без внутренних усилий сдержал слёзы, когда в очередной раз глянул в глаза пациента. Тактику избрал верную, однако впервые засомневался в профессиональной компетентности. Пуленепробиваемый орешек в облике типичного бугая.
- Ладно, - предложил Ивушкин. - Давайте вот что попробуем, вернёмся в прошлое, посмотрим вашими глазами, Георгий, - коротышка достал прибор. - Заодно восстановим память.
- Противно будет, - предупредил Кондратьев, к браслетам на руки, проводу к голове отнёсся, впрочем, философски. - Там была кровавая мясорубка.
- Работа такая, - деловито бросил психиатр. - Десантников готовят, врачей тоже, долго. Если взять человека с улицы, да внедрить чужую память - летальный случай.
- Вот-вот, - съехидничал рядовой. - Не страшно?
- Подготовленный, вечерком расслаблюсь, - отмахнулся коротышка, погрузился вместе с пациентом в транс.
- Николай Петрович! Придите в чувства! - жестокий голос рядового.
Психиатр очнулся от пощёчины, весьма внушительной, коротышка обнаружил себя на полу. Рядом возвышался Кондратьев, Ивушкин отвёл глаза от пациента, но поток слёз, всё равно, залил лицо до подбородка. Психиатр поднялся, тяжело вздохнул, размеренно зашагал по палате, опустился на стул.
- Почему борзые не прибежали? - Кондратьев ткнул пальцем в сторону двери.
Ивушкин коротко рассмеялся, обвёл взглядом стены, пол, поднял глаза к потолку:
- Здесь везде датчики, дружище. Вы вели себя достойно, без попыток перегрызть горло доктору. Наблюдение ведётся вовсю. Только профессионалы знают, насильно не вылечить.
Кондратьев лукаво прищурился:
- Так поверили в мирового бога, Николай Петрович?
- Вряд ли.
- Видели ведь моими глазами всё, - буркнул рядовой.
- Бога не заметил, - резко отозвался Ивушкин. - Потом, в памяти два разрыва.
- Дурак, - брякнул Георгий, впрочем, без агрессии. - Баран!
- Профессионал, пока расслабьтесь, поработаю, - возразил Ивушкин, стал писать в Е-книжку:
"Вспоминаю мысли Кондратьева:
"Утро, всё идёт по плану, не задание - развлечение. Планета земного класса, с воздушной атмосферой, работаем без скафандров.
Обычная "Дикая", разве бывает что-то лучше? Лес, травка, солнышко блестит, ласточка Светочка, дружбой одарит. Жаль, что моря нет, искупались бы, всё равно к вечеру пойду к Павловой, в караул не должна отправить. Поднадоела, конечно, господин лейтенант. К тому, чего это Светочка постоянно околачивается, в последнее время, возле ротного? Зараза.
Зато Ирка Гурченко, новичок - классная девчонка. Хорошо, Павлова в пару назначила. Лейтенант нарочно, просто не сомневаюсь. Проверяет типа. Пускай не надеется, буду делать то, что хочу.
- Подтянись, Гурченко, высадка!
Десантный шлюз открыт. Прыг-скок, один за другим. Первый пошёл, второй пошёл, разбегаемся цепью по лесу.
- Гурченко, темп! Двигай телом!
Рассвет, тишина, солнце выглядывает в просвет низких облаков. Прямо рай, жаль, здесь без пляжа. Так бы залезли со Светочкой, можно с Ирочкой в водичку. Поплавали, а там продолжили бы.
- Кондратьев, Гурченко, бегом марш в арьергард! Бездельники! - Павлова - жаба.
Ждём, пока остальной взвод удалится на сто шагов, начинаем двигаться. Перебежками по лощинам, почти без маскировки - планета дикая, без крупного зверя. Только крылатые рептилоиды, здесь всё будет через миллионы лет. Раньше, планета превратится в колонию Земли. Соберём образцы, вернёмся, предоставим. Пойдёт крупный десант, за ним учёные, поселенцы последними.
- Без разгильдяйства, бездельники! В оба смотреть! - Павлова - зверь. Чего лезет? Мы делаем, что положено. Лишнее напряжение без боя - вредно.
Лес меняется луговиной, здесь поля, заросли выше роста. Что за уродец? Птица какая-то бескрылая, крупная, трусливая совсем. Жаль, жахнуть нельзя - для развлечения. Чёрт, немного жарковато:
- Ира, природой будешь любоваться после выполнения задания! Прибавь шаг!
- Отвали, Кондратьев! - нормально, адекватно.
- Отчего не матом?
- Детство, отвали, - правильно мыслит рядовой Гурченко. Матерятся новобранцы в учебке, правда, ещё перед смертью многие. Вон!
Бежим по полю к пологим холмам, прямо за ними должна быть большая река. Там всё может закончиться - лучшее место для взятия образцов. И вот тогда с господином лейтенантом...
- Всем лежать! Без разговоров! - П-павлова.
Валюсь на землю, куда-то выставляю дуло, проверяю Гурченко - работает по распорядку, молодец. Так, теперь требуется определить, что там такое происходит. Ага, вижу, развалины, вход в пещеры. Такое может быть построено только разумом, приехали. Правда, давно здесь дико, заросли.
- Кондратьев, марш в разведку! - так точно, господин старший лейтенант.
Ползу вперёд, можно побыстрее, красиво здесь, природа первобытная. Почему Павлова послала меня? Карьеристка, "всё в тебе хорошо, только погоны без лычек". Буду ефрейтором, здорово, только Светочке нужен генерал, потом. Без меня, ага, бездарь, разум в ботинках. Так, пещера, дно в песке, здесь мокро. Свечение..."
Здесь первый разрыв в памяти Кондратьева. Свечение какое-то неясное, радужного типа, только оттенки исключительно яркие, тёмные или светлые. Спокойные цвета отсутствуют. Откуда шло свечение? Вот здесь стена, как только начинаю вспоминать событие, жутко болит голова, хоть память вторичная.
Дальше воспоминания пациента напоминают полную кашу, только неясные образы, без цельной картины:
"Чего все палят да палят? Дышать противно, горит душа. Во мне тоже всё пламенем. Куда бегут-то? Зачем бегут? Стреляют, бравые ребята, вот молодцы. Почему такое нелепое расположение пещер? Коридоры так строить нельзя. Бесчеловечно.
- Противно! - никто не смотрит. Почему на меня никто не обращает внимания? Так неправильно! - Куда бежите-то? Зачем палите?
- Кондратьев, пригнись! Живой? Контузия? - Гурченко, какая красивая. - Плохой, что-то. Лежи пока, вытащим.
Бежит Ира, прыгает к боковому проходу. О, ещё одна Гурченко, стреляет в первую, та в неё. Обе падают, как красиво ложатся, просто зависть гложет. Каждому по двойнику, даже больше, по несколько. Все в друг друга палят, падают. Красота. Вот там старший лейтенант Павлова в двойника стреляет, здорово.
Только рука болит, что-то на кисти написано: "VMAT2 W". Что за чушь? О, двойник, тоже пострелять в него? Почему-то желание отсутствует, без крови хочется, просто поговорить.
- Закурим? - травка у него.
- Давай.
- Почему мы с тобой не воюем, как все?
- Ты теперь миротворец.
Вот гонит, классный парень. Затяжка, полная расслабуха".
Здесь воспоминания Кондратьева опять резко обрываются. Потом Георгий очнулся только в месте высадки десанта, перед самым появлением прыг-скок аппарата".
- Чего там, жить буду? - поинтересовался Кондратьев.
- Куда ж денетесь, батенька, - ласково отозвался психиатр.
Ивушкин взглянул в глаза пациента, почувствовал слёзы, что-то близкое к раскаянию, отвернулся. Потом стал наблюдать за Кондратьевым, избегая смотреть в лицо. Десантник был в гораздо лучшей форме, чем в начале визита, просто бездельник, который развалился в кровати.
- Неужели, Николай Петрович, профессиональная гордость так сильна, что затмевает очевидные факты? - спросил рядовой. - Фома неверующий, вот вы кто.
- Ой, батенька, - коротышка насупился. - Каких только больных не приходилось встречать в практике.
- Как я, вряд ли, - в голосе Кондратьева звучало ехидство. - Хотел бы знать, думаете о чём.
- Как вылечить вас, Георгий, - мягко ответил психиатр.
Коротышка встал на ноги, походил по комнате, размялся. Написал в Е-книжке: "Значение VMAT2 W". В ответ получил огромный список всякой ерунды, среди которой Ивушкин выделил название музыкальной группы и каких-то медицинских препаратов. Впрочем, больше всего встречались ответы без "W", просто "VMAT2". Психиатр написал в Е-книжке новый вопрос: "Генетические анализы тканей Кондратьева". Ответ значился под грифом секретно: "Добавился один из транспортных белков, моноаминов, который влияет на функционирование мозга. Игорь Борисович". "VMAT2? Николай Петрович". "Да. Раньше Кондратьев была без него. Игорь Борисович". "VMAT2 рядового такой же, как у всех? Николай Петрович". Ответ пришёл с задержкой: "Нет. Выйдите для разговора. Игорь Борисович".
Ивушкин пошёл к двери, Кондратьев резко подскочил с кровати, задал вопрос сверху вниз:
- Нашли бога?
Психиатр чуть приостановился, поинтересовался:
- Георгий, против инопланетян вы тоже воевать не будете?
- Естественно, - рядовой поднёс огромный кулак к глазам психиатра. - Мир во всём мире!
- Разберёмся, - коротышка выскочил за дверь.
В коридоре ждали подполковник с майором, десантник при приближении Ивушкина отвернулся, отошёл к окну, уставился вниз. В глазах контрразведчика светилось нечто такое, что коротышка едва сдержал дрожь.
- Теперь знаете всё, даже больше нас, - мягко сказал подполковник.
- Да, - отозвался психиатр слабо. - Кондратьев действительно верит в бога. VMAT2 - белок, который встречается у крайне религиозных людей.
- W? - бросил контрразведчик.
- Думаю "World", - процедил Ивушкин. - Мировой.
- Тоже так думаю, - кивнул подполковник в ответ.
- Вирус притащил десантник, - бросил майор от окна. - Кончать надо.
Коротышка нервно переводил взгляд с подполковника на майора, туда обратно. Сердце билось чаще, руки похолодели, в командирах было что-то звериное. Психиатр чуть помялся, потом заговорил:
- Да, Кондратьев - мутант, только безопасный. Что такого может натворить рядовой? Георгий будет везде шуметь про мир, митинги устраивать. Секту создаст, наверно. Всё. Те, кто ввёл ему ген миротворца, похоже, гораздо развитее нас.
- Думаете так? - мёртво спросил подполковник.
- Прививка, понимаете, - коротышка играл непривычную для себя роль адвоката пациента. - Человечеству в лице Кондратьева ввели ген мира. Дети Георгия тоже будут против войн с чужими, - психиатр вздохнул. - Теперь решение зависит от вас. Примите или нет?
- Зачем такое счастье? - скривился майор. - Возни всегда из-за миротворцев море.
- Всё тоньше, - голос контрразведчика потеплел. - Люди не самые сильные во вселенной. Возможно, Кондратьев - гарантия, что нас не уничтожат, как вирус.
Завыла сирена, над лифтом, дверями в разных концах коридора, зажглись тревожные сигнальные лампы, которые краснели надписями "аварийный выход". Подполковник взглянул в личный чип, улыбнулся лукаво:
- Кондратьев оставил без выбора, проломился через ванну в соседнюю палату, оттуда вниз по трубе. Сейчас несётся по улице, - контрразведчик откровенно засмеялся. - Ладно, пускай побегает чуток. Все свободны.
|
